Эти цветы я впервые встретила ещё в дошкольном детстве (у бабушки там и сям, точечно, водились старые открытки), встретила и заприметила, сразу нутром определив как особенную какую-то школу – хотя я тогда и слов-то таких не знала. Полиграфическое качество было ниже плинтуса, желтизна с пятнами вековой ржавчины проела пурпур анютиных глазок и краплак розанов, но цветы эти были всё равно поразительные. Не как везде. Между этими цветами и рисованными цветуёчками на советских открытках 70-х лежала бездна, и, странное дело, опять же бездна отделяла эти человеческой рукой нарисованные розочки от фотографий розочек.
И дальше-потом я их, то есть вот этот стиль, тоже отличала и сразу узнавала, где бы ни встречались маки и розаны – на старых открытках, в рамочках старых фотоальбомов, на старых рекламных постерах, в качестве бессмертных образцов для вышивок крестиком. Я даже опознавала протостиль в подражаниях, когда таковые попадались. В культурном сознании у меня уже тогда вполне чётким облаком помещался феномен , которому хотя и не было никакого пристойного вербального определения – если бы меня тогда спросили вот так в лоб, то я отвечала бы «старинный цветочно-открыточный стиль» - но приметы (и границы) этой школы я понимала ясно.
Всё, что понимаешь, доступно описанию, поэтому нынче-не-тогда, пользуясь несложным искусствоведческим аппаратом, я могу описать этот старинный цветочно-открыточный стиль